Исторические хроники. К юбилею Победы

Этот материал посвящен воинам-­железнодорожникам, восстановившим в конце апреля 1945 года путь к осажденному Красной армией Берлину, по которому туда пришел первый советский поезд. Статья была опубликована в газете «Железнодорожник Белоруссии» 8 мая 2024 года.  

Окончив в далеком 1964 году Львовское высшее военное политучилище (факультет журналистики) и получив долгожданное звание лейтенанта, я попал по распределению в тогдашний Прибалтийский военный округ, точнее – в город Вильнюс. Там располагался штаб 29­й бригады железнодорожных войск, где мне предстояло стать корреспондентом­-организатором многотиражной газеты «Боевой сигнал» этого соединения.

Ваш покорный слуга почти ничего не слышал про данный род войск, поэтому, доложив командиру бригады полковнику Суходольскому о своем прибытии в его распоряжение, я сразу попросил, зайдя в политотдел, познакомить меня с бригадным музеем боевой славы. «Провожатым» мне назначили ветерана соединения, инструктора политотдела подполковника в отставке Николая Баюна. Мой собеседник настолько подробно рассказывал мне об экспонатах, что я удивился и спросил, откуда он знает все эти детали.

– А я в составе этой бригады воевал в годы Великой Отечественной, – не без гордости ответил Николай Григорьевич. – Был комсоргом 15­го отдельного путевого железнодорожного батальона нашей прославленной 29­й железнодорожной бригады, бойцы и командиры которой в конце апреля 1945 года обеспечили прибытие в еще воюющий Берлин первого советского поезда со специальной техникой и оружием для решающего штурма столицы гитлеровской Германии.
Не успел я вслух поразиться этим словам ветерана, как мы подошли к стенду, на котором размещалась увеличенная фотокопия оригинала поблекшей от времени фронтовой телефонограммы. И я начал читать документ: «Докладываю двтч сегодня 25 апреля в 18.00 по участку Кюстрин – Берлин открыто движение поездов по станции Берлин – Лихтенберг тчк Антипенко Черняков Борисов…».

На подступах к Берлину. В центре – командир 29-й железнодорожной бригады генерал-майор В. И. Рогатко. Справа – командир 15-го батальона подполковник М. П. Костырко (апрель 1945 г.)

Видя мое удивление, Баюн пояснил, что генерал Н. А. Антипенко был начальником тыла 1­го Белорусского фронта, генерал А. Г. Черняков руководил военными сообщениями фронта, а генерал Н. В. Борисов командовал железнодорожными войсками... Но больше всего меня поразила чья-­то резолюция жирными буквами – «Молодцы». Будничная, без восклицательного знака... Она была больше похожа на японский или китайский иероглиф – сначала и не разобрать.

– А чья это подпись? – уточняю у Баюна. 
– Неужели не узнаешь, Саша? – загадочно улыбнулся мой экскурсовод. – Это же Жуков! Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков в то время был командующим 1­м Белорусским фронтом.

Не скрою, я чувствовал себя Колумбом, открывшим Америку, предвкушая, какая интересная тема сама шла ко мне в руки. В голове лихорадочно замелькали пока еще призрачные планы по розыску конкретных людей – не генералов и полковников, а солдат, сержантов, младших офицеров, обеспечивавших столь важное, можно сказать, историческое боевое задание. Не скрывая волнения, я спросил у своего сопровождающего, не помнит ли он хотя бы несколько фамилий однополчан.

Николай Григорьевич порывисто, по-­отечески обнял меня за плечи: 
– Как же мне не помнить, сынок? 15­-м путевым батальоном командовал подполковник М. П. Костырко. Наше подразделение шло в авангарде восстановительных работ по обновлению железнодорожного полотна в предместьях Берлина. А на самом острие этой огненной стрелы была рота капитана Чайки.
– А жив ли он, не знаете? – безнадежно спросил я.
– Еще как жив! – воскликнул Баюн. – Такого трудно сломить! С начала войны в партии, 15­й батальон ему, можно сказать, как родной. В 1939 году Иван Степанович участвовал в его формировании. Всю Великую Отечественную прошел со своими хлопцами по самым трудным участкам восстановления стальных магистралей. Смелый, находчивый. Именно его рота первой из подразделений железнодорожных войск вступила в Берлин в апреле 1945-­го, обеспечив прибытие туда первого советского поезда.
– Вот бы разыскать его...
– Проще простого! Мы дружим с Иваном Степановичем, почти каждый год бываем друг у друга в гостях. Он живет в Целинограде, записывай адрес!
Так, в один из очередных офицерских отпусков я отправился туда, чтобы познакомиться с героем. Во время нашей беседы первое, что спросил у фронтовика:
– Было ли во время войны вам страшно хотя бы раз?
– Под Моздоком, в 1942-­м, шальной осколок угодил мне в шею. Прямо в сонную артерию. Вот тогда я испугался! Но не смерти. Как же, думаю, Берлин без меня брать­ будут?

Передо мной сидел уже немолодой человек. На его сухощавом, в резких морщинах лице, лежала печать усталости. Но что за глаза были у подполковника! Серо­голубые, открытые, они искрились таким задором и темпераментом, будто и не было трудных военных лет… Да и в мирное время ему пришлось нелегко, он командовал железнодорожным батальоном, не раз отличавшимся при выполнении важных правительственных заданий по строительству военных и народно­хозяйственных объектов. Словно это был прежний капитан Чайка – непоседа и весельчак, непревзойденный мастер путевого дела.

Моздок, Армавир, Николаев, Херсон, Одесса, Брест, Варшава, Берлин... Вот этапы славного пути, пройденные ротой капитана Чайки за время Великой Отечественной войны. Пренебрегая смертельной опасностью, воины-­железнодорожники под командованием отважного офицера под свист пуль и грохот снарядов, днем и ночью, на воде и на суше, в изнуряющий зной или леденящий холод вели техническую разведку, восстанавливали и строили железнодорожные мосты, возводили переправы.

– Порой приходилось удивляться, откуда у людей бралось столько сил?!! – увлеченно рассказывал Иван Степанович. – Орудовать тяжелой кувалдой, ломом, костыльным молотком – дело нелегкое и в спокойной мирной обстановке. А тут – открытая насыпь, немец остервенело «поливает» огнем из пушек и минометов. «Мессеры» непрестанно пикируют… Но окопа на рельсах не выроешь. Вот и работали. Под Берлином, на станции Китц, помнится, четверо бойцов несли на плечах рельс, необходимый для восстановления разрушенного пути. Вдруг «мессершмитт», вынырнув неизвестно откуда, на небольшой высоте подкрался к станции, полоснул по путям свинцом, солдаты упали, как подкошенные. Но смотрю, четверо других выскочили из укрытия, поволокли рельс дальше. Так спешили в Берлин!

Случалось, оставив на путях свой нехитрый инструмент, железнодорожники шли на врага врукопашную. В августе 1941­го под станцией Перекрестово рота пять раз ходила в атаку на немцев, засевших в здании вокзала. Чайка лично водил их в бой. А когда на перегоне Перекрестово – Мордаровка фашисты захватили два наших железнодорожных состава с ценным народно­хозяйственным имуществом, он организовал дерзкий налет на охрану. Перебив немцев, путейцы отвели составы в свой тыл.

Не сплоховал боевой железнодорожник и под станцией Стодеревская, где рота, идя впереди бронепоездов, под постоянным обстрелом вражеской авиации восстанавливала разрушенный путь. После выполнения этого задания в личном деле Чайки появилась запись: «...Будучи раненым, проявил исключительную твердость воли и продолжал руководить ротой до полного восстановления участка, за что был награжден орденом Красной Звезды».
Прошу Ивана Степановича рассказать о самом-­самом…

– Это, конечно, последние километры железных дорог перед Берлином. Победа была рядом, и ради нее люди были готовы на все. Трудовой порыв, энтузиазм среди воинов­железнодорожников был настолько мощным, что его не могла ослабить никакая сила, – сказал мне тогда собеседник.

Военнослужащие второй путевой роты 15-го железнодорожного батальона (1945 г.)

16 апреля западнее Кюстрина началось наступление войск 1­го Белорусского фронта – знаменитый «Жуковский удар». По гитлеровской цитадели одновременно открыли ураганный огонь тысячи орудий и минометов.

К моменту начала артподготовки подразделения 15-­го батальона были сосредоточены у переднего края и пошли в наступление вместе с передовыми частями. Первой приступила к работе рота капитана Чайки. Снаряды с невыносимым воем то и дело проносились над головами восстановителей. Но работы не прекращались ни на минуту. Вот вырезка из статьи в солдатской многотиражной газете за 1945 год: «Капитан Чайка шел по высокой железнодорожной насыпи – худощавый, стройный, подтянутый. Отсюда хорошо был виден передний край обороны: разрывы снарядов, побитый обстрелом лес, пылающая деревенька – обычная картина войны.

Только что занятая станция носила следы недавней схватки.
Догорали постройки, убитые немцы валялись у орудий. Но на путях уже началось созидание. Рота восстанавливала путь. Бойцы умело выполняли тяжелую привычную работу. Ефрейтор Сенин рубил рельсы. Капитан невольно остановился, залюбовался.

Рельс гудел, пружинил, потом с хрустом ломался. Облом был ровный, точный.
– Молодец! – похвалил Сенина капитан. Ефрейтор улыбнулся. Еще бы! Капитан зря никогда не скажет.
– А помнишь, – продолжал Чайка, – когда впервые на пути вышел? Не мог накладку от подкладки отличить...

Да, многому научили эти суровые годы. Выросли бойцы, закалились, отточили мастерство. Храбрыми, сильными и умелыми пришли в Германию добывать Победу.
Рядом ударил снаряд. Веером поднялись к небу земля, камни и осколки застучали по рельсам. На минуту люди припали к насыпи, потом поднялись. Работа продолжалась.

Капитан Иван Чайка (1945 г.)

Капитан Чайка подошел к пробитому пулями щитку. До Берлина – 75 километров. Не так уж далеко! Его рота идет в голове...»

Да, обычный километровый столб с пробитой пулями цифрой «75». «Пройдены тысячи километров, а семьдесят пять запросто одолеем! говорили солдаты. Стремление быстрее покончить с проклятыми фашистами придавало им силы.

Когда начался штурм Берлина, рота продвигалась вслед за наступающими частями вплоть до сорокового километра. 22 апреля, когда передовые части уже вступили в столицу Германии, 15-­й батальон занял самый тяжелый участок – 40-­й и 35­-й километры. Двадцатиметровая насыпь, перерезавшая болото, была разворочена фугасами, все подходы к путям – заминированы. Но и это не могло остановить отважных железнодорожников. В те напряженные минуты каждого бойца, каждого командира волновала мысль: какая же рота бригады первой войдет в логово Гитлера? Мечтал об этом и Чайка, и его сослуживцы. Но чтобы добиться столь высокой чести, надо было первыми восстановить свой участок здесь. Это хорошо понимал каждый солдат роты. Темп работ возрос до предела, хотя план производства предусматривал две смены, но по инициативе коммунистов рота Чайки приняла обязательство не сходить с пути до пропуска по участку поезда.

В своем фронтовом дневнике Иван Степанович писал: «На участке развернулась тяжелая борьба за каждый кубометр грунта, за каждое звено железнодорожного пути. А с фронта приходили радостные вести: наши части очищают Берлин!  Трудовой порыв был небывалым. Бойцы отказывались от отдыха, принимали пищу на ходу. Старшина Галкин где­-то раздобыл трофейных лошадей и организовал землевозный обоз. Сержант Симония, используя трофейные автогенные аппараты, механизировал резку рельсов и сверление в них отверстий. Во взводе лейтенанта Сирицы для перемещения грунта путейцы приспособили трофейный транспортер. Немецкая техника по воле советских железнодорожников работала на Победу!»

В отблесках берлинских пожарищ рота упорно продвигалась вперед. И вот к исходу 22 апреля Чайка доложил по телефону командиру батальона подполковнику Костырко о готовности ротного участка к пропуску поездов.
– Я, капитан, в чудеса не верю! – ответил Костырко и вечером выехал на участок, чтобы лично изучить обстановку.

Комбат долго ходил по насыпи. Что-­то измерял, подсчитывал, бросая взгляд вперед, туда, где искрилась сталь бегущих на Берлин рельсов, и оглядывался назад, где бойцы Чайки продолжали работать. О чем думал этот мужественный, видавший виды офицер? Возможно, о Володе Олейнике, который своими умением, смелостью и отвагой вдохновлял подчиненных на трудовые подвиги? А может быть о якутском охотнике Васильеве, сутками не покидавшем насыпи? Или об узбеке Калинкине, который ростом чуть выше костыльного молотка, но забивал костыль за один удар? О белорусском крестьянине Попове, соорудившем себе персональную тачку и вывозившем на насыпь по 20 кубометров грунта за смену? А может обо всех воинах­железнодорожниках 15-­го батальона, прошедших славный путь от берегов Терека и теперь совершавших чудеса героизма на далекой немецкой земле?..

Пройдя по восстановленному участку, Костырко вплотную приблизился к Чайке, и, кивнув в сторону немецкой столицы, спросил:
– Видишь пекло?
– Вижу, – с готовностью ответил капитан, и с присущей ему горячностью повторил: – Так точно, вижу!
– Так вот, слушай внимательно: до десятого километра путь в проезжем состоянии, а с десятого имеются очаги разрушения. Задача роты – в течение двух-­трех суток восстановить участок с десятого по третий километр, включая станцию Берлин­ – Лихтенберг. Числа 25­го мы должны пропустить на Лихтенберг паровоз. Участок принимаю. Ночь на подготовку. Но учти: через два дня встретить первый поезд в Берлине.
– Есть встретить первый поезд в Берлине!
После этого Костырко добавил:
– Роте верю. Однако на рожон, Ваня, не лезь. Береги людей. Нам и после Победы хватит работы.

Третий километр – это уже Берлин! Чайка еле сдерживал себя от радости, провожая комбата. О приказе Костырко тут же узнали все. В роте началось ликование. После изнурительного многосуточного труда никто не спал. Те, кто был погорячей, требовали немедленно ехать в Берлин!

Волновались солдаты и сержанты, волновались офицеры. Волновался и капитан Чайка. Да и как не волноваться! Забить символический «золотой» костыль Победы на берлинском узле мечтал каждый ротный бригады на протяжении всей войны. И вдруг эта высокая честь выпала его подчиненным! В течение ночи даже не прикорнул... 

С офицерами долго обсуждал возможные варианты организации работ. Приняли решение восстанавливать путь на широком фронте. Взвод лейтенанта Бабицкого начнет с десятого километра, а взвод лейтенанта Сирицы – с седьмого в сторону Берлина. Лейтенант Олейник со своими путейцами попробует пробиться к станции Берлин­Лихтенберг. Старшему лейтенанту Пузанову с сержантом Петицким на верховых лошадях к рассвету прибыть на разъезд десятого километра и провести техническую разведку участка, установить объем работ, скорректировать план восстановления. Старшине Галкину к рассвету накормить людей и с обозом передислоцироваться на станцию Бисдорф. Обед готовить на ходу...

23 апреля в 4 часа утра рота была уже на ногах, хотя никто не производил подъема. Водители (рядовые Мороз и Касьянов) быстро доставили людей на станцию Бисдорф, и в 7 часов путейцы приступили к восстановлению последнего, решающего участка.

Бисдорф – предместье немецкой столицы. На ее юго­восточной окраине еще оставалась крупная группировка противника, добиваемая нашими частями. Своим фланговым огнем она обстреливала участок восстановления, где бесстрашно трудились бойцы взвода лейтенанта Олейника. Используя малейшее затишье, железнодорожники продолжали свое привычное дело. Всех объединяло горячее желание как можно быстрее выполнить приказ. Это были незабываемые минуты неудержимого боевого подъема и вдохновения! Вот позади остались артиллерийские позиции… И в 15 часов по московскому времени взвод лейтенанта Олейника первым достиг входных стрелок станции Берлин-­Лихтенберг.

Однако на самой станции пока работать нельзя – наших путейцев встречает пулеметный ливень со здания станции Варшаурсрштрассе. Горячий бой идет в районе Силезского вокзала. Фашисты яростно сопротивляются: их артиллерия ведет огонь по путепроводам станции и только что восстановленные пути снова разрушаются снарядами. Но и здесь побеждает мужество бойцов капитана Чайки.

Фотокопия фронтовой телеграммы об открытии 25 апреля 1945 года движения поездов по станции Берлин-Лихтенберг с резолюцией Г. К. Жукова

…25 апреля в 18.00 по московскому времени на станцию Берлин-­Лихтенберг прибыл первый советский поезд, открывший дорогу грузам, необходимым для решающего штурма немецкой столицы. На следующее утро здесь уже выгружали вооружение для наступающих частей Красной армии. Едва со специальных платформ сняли батареею тяжелых орудий, как артиллеристы тут же ударили по укрепленным пунктам Берлина, которые снаряды полевой артиллерии разрушить не могли.

Машиниста того поезда Андрея Лесникова я разыскал в поселке станции Глубокая (Ростовская область). Но его воспоминания достойны отдельной публикации.

…И вновь я мысленно возвращаюсь в день встречи с Иваном Степановичем. Мы идем по вечернему Целинограду. Молчим минуту-другую... Шелестит на ветру буйная весенняя листва, весело смеются спешащие куда­-то девчата... За эту трогательную красоту, за счастливую симфонию добра и мира хочется сказать подполковнику большое человеческое спасибо. Я сознательно упускаю слово «запаса»...

В Иване Степановиче остались то же молодецкое беспокойство, зажигающее других, та же боевая, профессиональная сноровка и смекалка, самоотверженность, которыми он вдохновлял бойцов второй путевой роты на трудовые подвиги во имя Родины. Он был на передовой и мирных трудовых свершений. Однако неизменной страстью ветерана стала журналистика. 

Подполковник в отставке Иван Чайка стал почетным железнодорожником, членом Союза журналистов СССР (1979 г.) 

Иван Степанович окончил Всесоюзный заочный лекторий по журналистике, в совершенстве освоил технику киносъемки, фотодело, стал автором нескольких документальных кинофильмов о передовых методах строительства, с успехом выступал в периодической печати, на телевидении, с большим желанием и неугасимой энергией вел работу по военно­патриотическому воспитанию подрастающего поколения…

Справедливую оценку действиям военных железнодорожников в годы Великой Отечественной войны дал маршал Советского Союза Георгий Жуков. В предисловии к книге Н. А. Антипенко (начальник тыла 1-­го Белорусского фронта) «На главном направлении» он написал: «Работа оперативного тыла в минувшую войну в значительной степени зависела от наличия, пропускной и провозной способности железных дорог, значение которых в тыловом обеспечении войск было решающим... Железнодорожники, работая под постоянным воздействием авиации, а иногда и артиллерии, проявили массовый героизм и законно заслужили признательность Красной армии и всего советского народа».

Всего за годы войны военные железнодорожники и работники спецформирований НКПС восстановили и построили 170 тыс. км путей, свыше 14 тыс. мостов и других объектов. Минеры железнодорожных войск сняли свыше 2 млн. мин и фугасов, обезвредили 60 тыс. авиабомб.

Александр Ольховой, ветеран Вооруженных Сил СССР, военный журналист.

Александр Ольховой  живет в Минске. Будучи еще совсем молодым журналистом, много лет назад Александр Иванович сумел встретиться с участниками тех событий и записать их рассказы.